У них там, в магазине, была туалетная бумага, изготовленная на сто процентов из переработанной туалетной бумаги. Ну и работенка, наверное, перерабатывать туалетную бумагу.
Умереть можно и в компании телевизора. Лишь бы там было что посмотреть сегодня вечером.
Почему это люди с такой легкостью выбрасывают то, от чего они были буквально без ума ночь назад.
Рождественская елка, к примеру. Миг назад она была в центре всеобщего внимания. И вот, вместе с сотнями таких же елок, лежит никому не нужная в кювете вдоль шоссе, блестя фольгой, золотой и серебряной. Смотришь на эти елки и думаешь то ли о жертвах дорожно-транспортного происшествия, то ли о жертвах сексуального маньяка, который бросает их связанными черной изолентой и с нижним бельем, вывернутым наизнанку.
Я умираю на полном серьезе, объясняет Марла. Если хочешь насладиться этим зрелищем, можешь взять и приехать.
Мое лицо стало походить на старую сморщенную грушу, меня принимали за воскресшего из мертвых.
Нет ничего проще и совершеннее, чем пистолет. Просто берешь и нажимаешь на спусковой крючок.
Эту маленькую женщину, похожую на скелет, зовут Клои. У неё на заднице брюки обвисли печальным мешочком. Клои говорит, что из-за паразитов мозга никто не хочет заниматься с ней любовью. Она умирала уже столько раз, что сумма выплат по медицинской страховке составила семьдесят пять тысяч долларов, и все, чего ей сейчас хочется — это чтобы кто-нибудь ее трахнул. О любви и речи не идёт: просто трахнул — и все.
Он утверждал, что стоит за всем, что идет не так в этом мире. А пока он был в психушке... это я была сумасшедшей.
Мой отец всегда говорил:
— Женись, прежде чем секс тебе надоест, иначе вообще никогда не женишься.
Моя мать всегда говорила:
— Никогда не покупай вещей с пластмассовой молнией.
За всю свою жизнь мои родители ни разу не сказали чего-то такого, что хочется вышить шелком на своей подушке.
Чудесное волшебство смерти, одна секунда — ты ходишь и говоришь, и в следующую секунду ты — предмет.
Cлайд с цитатой