Клайв Стейплз Льюис

Прекрасные чувства, большая проницательность, возросший интерес к религии не значат ничего, если поведение наше не меняется в лучшую сторону, как ничего не значит то, что больной чувствует себя лучше, если температура по-прежнему повышается.

6.00

Другие цитаты по теме

Дорогой... Твоему отцу надо было бороться за нас давным-давно. Когда кого-то любишь, какая-то частичка тебя боится, что однажды ты его потеряешь. Я думаю, что твоего отца так пугает это чувство, что... Он запрещает себе чувствовать что-либо вообще. Но ты должен давать своим любимым понять, что ты их любишь. Даже ценой огромной боли.

Но мы, проницательные, слегка больные, недостаточно наивные и непосредственные, чтобы не видеть загадок и запутанной сети ходов лабиринта под названием «жизнь», недостаточно упрямые и последовательные, чтобы пытаться разобраться в ней, мы не можем больше обходиться без ощущения пропасти, пляски на крыше небоскреба, независимо от того, хотим ли мы забыть это чувство или жить с ним.

Религиозное чувство похоже на голод: оно приходит только само, и переживается столь же отчетливо.

Когда человек не может вести себя, как ему хочется, его чувства как бы замирают.

— А почему ты уверена, что она тебе откажет? А вдруг нет?

— Я боюсь правды. А молчание всегда оставляет мне надежду и возможность выбора.

Кто-то сказал ему, что шансы не меняются оттого лишь, что у тебя полоса везения. Чутьё подсказывало ему, что это не так. А он всегда прислушивался к чутью. С другой стороны, 128 шансов победить против одного шанса разрушить Вселенную. Похоже, дело не шуточное.

Даже самая собранная женщина не может собраться, когда дело доходит до любви. Под своей оболочкой мы ранимы и подвержены воздействию!

— Он тридцать лет жил и не мог излить гнев. Его поведение более чем нормально, чем у них.

— Правда? А его тик и паранойя — признаки нормального поведения?

— Да! Потому что он здесь! Мы его разбудили, а потом заперли в клетке. Это не паранойя. Это факт.

— Факты таковы, доктор, что двадцать психопатов отказываются есть, не зная, зачем они это делают. Долго ещё я буду это терпеть?

— Он знает зачем. Он хочет выйти.

— Доктор Сэйер, мистер Лоу не мессия в больнице. Он больной человек. Он не выздоровел от лекарства, которое вы назначили, а показал, что это лекарство — не панацея.

— Ты какой веры?

— Меня крестили, когда я был маленьким, но сейчас моя библия — это гражданский кодекс.

Он знал, что любит ее, и поражался: как же раньше этого не понимал. Он не мог бы сказать, за что полюбил ее, но это чувство не поддавалось рациональным объяснениям. Ведь если смотреть на такого рода факт слишком пристально, он может рассыпаться, как хрупкое стекло. Это напоминает мозаику, где каждый кусочек занимает определенное место, и в целом они составляют большую картину. Объяснить подобное непросто. Но это истинное, живое чувство.