Разве не абсурд, что от хороших воспоминаний слёзы на глаза наворачиваются чаще, чем от дурных?
Создавать книги ты ещё не можешь, а вот убивать их уже научился. Может тебе стоит стать критиком?
Разве не абсурд, что от хороших воспоминаний слёзы на глаза наворачиваются чаще, чем от дурных?
Создавать книги ты ещё не можешь, а вот убивать их уже научился. Может тебе стоит стать критиком?
— Гм… ну надо же. И куда же мы пойдем?
— В подвал.
— В замке есть подвал?
— Конечно, — отозвался Гомунколосс. — В любом страшном замке есть подвал.
— Ночевать ты будешь в этом помещении.
— Здесь? С живыми книгами! Почему?
— В наказание. Ты хотел сожрать одну из них.
— Но я едва не умер от голода и жажды! Потому что ты бросил меня одного.
— Это не повод поедать моих подданных. Даже мысленно!
И потому для успокоения нам остается лишь природа. почти инстинктивно мы выходим из четырех стен, и в саду, в огороде, под шум листвы под звездами нам дышится свободнее — там у нас становится легче на сердце. Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь — лишь путешествие в неведомое.
I have my own fun,
I have my own sun.
I'm going back home,
I'll be there alone.
I don't wanna hear,
Things waiking my fear.
В том, чтобы спать одному, есть особое чувственное удовольствие, по крайней мере какое-то время, пока сон в одиночестве не начнёт обретать тихую грусть.
Но странно — он больше никогда не чувствовал себя одиноким. Когда подкрадывалось одиночество, скука или грусть, он просто закрывал глаза. А когда открывал, оказывался где-нибудь в другом месте, да и все остальное уже было иначе.
Со временем шок преобразится во вдохновение. Ты почувствуешь потребность потягаться с этим совершенством.