Мы бежим от одиночества, вместо того чтобы сознаться себе, что у нас нет другого выбора.
Мы не без удовольствия следим за собственным распадом.
Мы бежим от одиночества, вместо того чтобы сознаться себе, что у нас нет другого выбора.
Лучше жить с психопаткой, которая разобьет тебе сердце, чем сидеть дома и ругаться на телевизор.
Мы не хотим жить той жизнью, которую наши родители предусмотрели для нас. Мы тоже не прочь бы побунтовать, но слишком ленивы, чтобы кидать булыжники.
Быть влюблённым — значит удивляться. Когда удивление проходит, наступает конец. Любовь состоит на 90% из любопытства и только на 10% из страха, что умрешь в одиночестве, как последнее дерьмо.
Наш экономический эгоизм стал образом жизни. Как блеснуть в живом разговоре, лицом к лицу с собеседником, если привык тратить минут пятнадцать на письменный ответ? Виртуальность — наше спасение от правды.
Спрашиваю её, как дела. «Плохо», — отвечает она. Люблю людей, которые откликаются на формулы вежливости криком о помощи.
Может быть я умру. И, может быть, смогу убрать «может быть» в предыдущем проедложении.
Долгое время я ложился спать радостный. Теперь у меня нет времени даже на депрессию.