... нельзя увидеть, понять, охватить целое, пока все не встанет на свое место, пока не придет время для целого, пока из малого не сделаешь большое, а из многого — единое.
Ибо только миг, а не великое время несет перемены, хоть и неощутимые для наших чувств слабых.
У каждого человека есть потребность вспомнить кого-нибудь или что-нибудь, потому что это как подтверждение того, что он жил, что у него было прошлое.
Есть моменты, когда человек совершает символическое самоубийство, наслаждаясь собственным исчезновением и унижением: в эти моменты человек хочет унизиться, пасть как можно ниже, и убедить при этом других, что там, в бездне, ему очень хорошо и он всем доволен.
Как из древнего палимпсеста,
От тебя я узнал, что Всевышний
Из дрянного слепил нас теста —
Нам любовь даже стала лишней.
Мы живем, чтоб свой путь пройти
До последнего хрипа и вздоха.
Но и смерть, как там ни крути,
Жизни факт подтверждает плохо.
Завистлив был Буквоносец, и душа его страдала и днем и ночью, как камень прибрежный от волн морских. И поэтому в моих сказаниях я представлял отца Пелазгия молью, что в какой-то предыдущей жизни (я один из всех отцов верил в это чудо, предыдущую жизнь) он всеконечно и несомненно был молью, ибо зависть — это воистину моль: как это несчастное создание пожирает одеяние, в котором родилось, так зависть снедает сердце, грызет душу, уродует тело.
Знание схоже со светом, а сердечная вера схожа с теплом. Как в мире наружном для жизни растений нужны и свет и тепло, так и для чтения слов нужна, кроме знания, еще и вера.
Зависть не давала ему насладиться тем, что он имел, ибо его постоянно мучило желание того, чего у него не было.
Cлайд с цитатой