— Там где-то поблизости есть оранжевый ящик?
— Да.
— Они подключились к чёрному ящику.
— Нет. Он не чёрный, он оранжевый.
— Там где-то поблизости есть оранжевый ящик?
— Да.
— Они подключились к чёрному ящику.
— Нет. Он не чёрный, он оранжевый.
— Снова Паркер, приходится лезть через воздуховод. Никто другой никак не научиться ползать на животе через крошечное пространство. Это не ракетостроение, люди.
— Паркер, ты же понимаешь, что мы слышим тебя?
— Что ты сделала со своими деньгами?
— Положила на счет в Швейцарском банке.
— И ты ничего не купила?
— Я не люблю хлам. Я люблю деньги.
— А я приобрела небольшой домик в Ирландии… И в Дубае… И в Токио.
— А ты?
— Ну да, прямо так и расскажу двум воровкам, куда я вложил свои миллионы.
— Ты нам не доверяешь?
Я так и не получила свои деньги. Это заставляет меня плакать в моем особом, злом, уголке души.
— Скажи, что бы ты сделал на моем месте с таким, как ты?
— Отдал бы ему долю и дело с концом.
— А если бы ты решил этого не делать?
— Пришил бы его, если бы смог.
— Не разоряйся, Хёрли. Кого ты дуришь? В Чикаго не принято платить тем кто им мешает.
— Я чуть не помер, при посадке самолета на одном колесе ехали. Вот деньги с дела в Огайо ты не взял из-за принципов. Это же беспредельщики.
— У тебя брать не буду, у них возьму. Это мой принцип. Ты же в самолёте чуть не подох, ты не будешь жить вечно. Я этого беспредельщика уничтожу, напомню что воров киллеры уважали. Условия надо всем соблюдать. Если я даю себя дурить, то в мою жизнь проникает хаос. А кому нравится хаос?
— Слушайся меня и больно не будет.
— Какого хрена? Мой побольше будет.
— Пах! Главное не размер, а умение. Ствол маленький, но крепкий. Тебе больно, потому что ты не слушался. Бронежилет ноги не спасает. Будешь ныть — выбью глаз, не дури и очень скоро поедешь в больничку.