Искренность уходит с детством.
Словно ураган сметает всё, голос твой не оставляет выбора.
Искренность уходит с детством.
А ещё.. Ещё я знаю, как выглядит искренность, которой нигде больше не осталось. Мы словно огромное умирающее дерево, что колышется на ветру, засыпая под шёпот безмирия, но всё ещё пьющее кровь планеты, наполняя её болью.
Что это за детство, если память о нём тает быстрее, чем дымок сигареты LM над засохшей тиной берегов Луары?
В детстве один день иногда представляется целой жизнью. Это уже потом, с возрастом, человеческий век в семь-восемь десятков лет покажется ничтожно, смехотворно малым…
These are the wonders of the younger.
Why we just leave it all behind
And I wonder
How we can all go back
Right now.
Умирать и давать имена — вот, может быть, то немногое, что люди умеют делать по-настоящему искренне.
И плавало в тумане будущее, в котором ему не хотелось быть никем: как в детстве, когда его спрашивали: — Кем-ты-станешь-когда-вырастешь? — и он отвечал: — Никем. Так оно, по-видимому, и случится. Немецко-говорящее Никто. Правда, хорошо немецко-говорящее. Даже, пожалуй, очень хорошо немецко-говорящее. Но ведь было бы с кем говорить!
То, что не убивает нас, однозначно делает нас сильнее. И эта идея – основная во всех фильмах о супер-героях. Эти истории существовали сотни лет. И потом трансформировались в это: «О, мои родители погибли, когда я был маленьким, теперь я стану супер-героем». Сколько раз вы это видели в кино? «Мою маму убили, и теперь я стану Бэмби и превращусь в крутого сильного оленя». Трагедия делает нас сильнее – это правда. Однажды я оказался рядом с детским психологом и мы разговорились. У меня только что родился ребенок, и мы говорили о том, какие они восприимчивые, как любое сказанное слово может сломать им жизнь. Но она сказала: «Дети, у которых в жизни все хорошо, не становятся ничем особенным». И я тогда подумал «Ого!» Это говорит детский психолог. Так что я ей верю.
На самом деле нет. Есть много особенных людей, у которых в жизни все было хорошо. Но какая-то правда в её словах все-таки есть.