Он создавал новую религию; на смену опустевшим церквам и колеблющейся вере пришли его базары, отныне дававшие пищу опустошенным душам.
Еще вся трепеща и истекая в душе кровью, она мужественно скрывала свои страдания под маской светской любезности.
... женщина не в силах противиться дешевизне и покупает даже то, что ей не нужно, если только убеждена, что это выгодно.
— Скажите: они, кажется, мстят?
— Кто? — спросил в замешательстве Муре.
— Да женщины… Им надоедает быть в вашей власти, дорогой мой, теперь вы принадлежите им: перемена справедливая!
Будьте счастливы, ведь вы молоды; но не мешайте старикам умирать, сохраняя свои убеждения.
Жена его, молча о чем-то думавшая, вдруг словно очнулась: — Да если бы еще правду священники говорили, что беднякам на том свете хорошо будет, а богачам — плохо. Ее слова прервал взрыв хохота; даже дети пожимали плечами, никто не верил в потустороннюю благодать; углекопы по-прежнему боялись привидений, блуждающих в шахтах, но насмехались над пустыми небесами.
Действовать, создавать, сражаться с обстоятельствами, побеждать или быть побежденным — вот в чем вся радость, вся жизнь здорового человека.
Даже проститутка, изощренная в пороках, не сумела бы действовать хитрее этого невинного существа.
Да, то была дань крови; всякая революция требует жертв, всякое движение вперед осуществляется только по трупам.
Светские женщины отнюдь не отличаются добротой, а когда они осмеливаются обнажить свою душу, получается малопривлекательная картина.
Cлайд с цитатой