И глубоко внутри я умираю.
Каждый божий день я готовлюсь к концу света. И каждый божий день он не наступает.
И глубоко внутри я умираю.
Каждый божий день я готовлюсь к концу света. И каждый божий день он не наступает.
Внутри — я мёртв, мёртв, мёртв. Ничего живого не осталось.
Каждый божий день я готовлюсь к концу света. И каждый божий день он не наступает.
Будь у меня сейчас нож, я бы убил себя.
Мне хочется верить, что она права, и одновременно хочется сказать, что она ошибается. Поэтому я вообще ничего не говорю.
Дни тянутся один за другим. Каждый день — хуже предыдущего.
Изнутри меня поднимается вопль. Из моего голоса он выходит наружу, в мир — истошный вопль, в котором весь я. Все мои чувства и страхи, раны и боль, воспоминания и одиночество. Это мой вопль по самому себе. По своей слабости.
Больше всего на свете жалею о том, что я не умер и не упал на самое дно черной ямы, в никуда, где никто не стал бы меня ругать за глупость и никчемность, где я мог бы просто исчезнуть и больше ни о чем не волноваться.
Ты — свой самый заклятый враг, и казнишь себя так жестоко, как я не могу и мечтать.
Жизнь несправедлива Она бессмысленна, глупа и полна боли, страданий и людей, которые хотят сделать тебе плохо. Все, что ты полюбишь, обязательно отнимут, сломают или разрушат, а ты останешься один-одинешенек и будешь только сражаться и бежать, бежать, бежать, чтобы выжить. Нет в этой клятой жизни ничего хорошего. И не будет никогда.