— Кэтти! Кэтти! Кэтти! Постой! Ты куда?
— Домой.
— Мы же только что пришли!
— Это ты только что пришел. Я всё время была внизу, развлекая какого-то малыша из деревни Свиное Копыто.
— Кэтти! Кэтти! Кэтти! Постой! Ты куда?
— Домой.
— Мы же только что пришли!
— Это ты только что пришел. Я всё время была внизу, развлекая какого-то малыша из деревни Свиное Копыто.
— Перестань, Мэнди, дорогая. Ты же знаешь, я тебе всё рассказываю. Скажи, вы с Дугом занимаетесь этими грязными делишками?
— Он не признает секс до свадьбы.
— Как неудачно.
— Ты собираешся отыметь Марлену Десмонд?
— Отыметь?
— Ты затрахаешь её до потери пульса.
— Я предвкушаю высокие духовные ощущения.
— Что? Конец? Ты сказал: «Конец?» Ничего не закончено, пока мы этого не решили! Разве война закончилась, когда немцы разбомбили Пирл-Харбор? Нет, черт побери!
— Немцы?
— Не слушай его, он просто сам себя заводит.
— И сейчас это — не конец. Потому что, когда на тебя давят... ты отвечаешь тем же. Кто со мной? Вперед! Все за мной!
Когда дневная суета стихает,
Рабочий день отнюдь не завершен,
Опять спешу на встречу со стихами.
С которыми я не знаком еще...
Конечно рад я незнакомцам этим,
Потенциально преданным друзьям,
И предвкушаю: в дружеской беседе
Легко и интересно будет нам.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
— Что ты заказал?
— Омлет.
— И с каких пор ты против свинины? И тост с отрубями? А может, сразу наждачную бумагу съешь?