Нас по-прежнему две — я и моя свобода.
Я не родился жаждущим свободы. Я родился свободным ‒ свободным в каждом известном мне смысле. Свободным бегать по полям у хижины своей матери, свободным плавать в прозрачной речушке, протекающей через мое село, свободным запекать кукурузу под звездами и ездить верхом на широких спинах медленных быков. И только тогда, когда я начал узнавать, что моя мальчишеская свобода ‒ это иллюзия, когда в молодости я открыл для себя, что мою свободу у меня уже забрали, тогда я почувствовал жажду ее.