Он хотел поменять себе кожу, чтобы в зеркале видеть другого.
Любить или вернуться в одиночество, и молча видеть, как тоскует век: как Богово немыслимое зодчество ломает неуместный человек.
Он хотел поменять себе кожу, чтобы в зеркале видеть другого.
Любить или вернуться в одиночество, и молча видеть, как тоскует век: как Богово немыслимое зодчество ломает неуместный человек.
И ценой за любовь будет горсть похвалы,
будут осень и дождь, отражающий в лужах
твой измученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поешь для друзей, но им это не нужно.
Это время красивой слабости, это время смирения с мыслями, это время решить, что правильно, это время… Тобою истрачено.
Я смотрю на свой самолет, он похож на ручку, ту, что скоро напишет на черном небе «прощай».
Ты мое гортанное, целованное, внутреннее,
сложносочиненное, подчиненное одной моей руке имя на жемчужном языке.
Но когда ты спросишь: «зачем же со мной остался?» Я хочу твое сердце выучить наизусть.