Дина Рубина. Русская канарейка. Блудный сын

Другие цитаты по теме

День ото дня между ними вырастала стена, которую строили оба; с каждым осторожным словом, с каждым уклончивым взглядом эта стена становилась всё выше и рано или поздно просто заслонила бы их друг от друга.

... Как меня угораздило тебя полюбить? Не влюбиться; мне втюриться в живописную рожу — плюнуть раз. А вот нет же: так нестерпимо полюбить — как нарыв в сердце, и невозможно жить, когда отнимаешь руку...

Она была женой разведчика и отлично знала, с кем имеет дело. Простой, как обух по голове, шантаж всегда эффективнее любой сраной дипломатии.

Нет, никого не спасают мантры, когда тихо тлеют собственные пятки.

Неизвестно – где, у кого раздобыл он револьвер. Солнце уже склонялось к вечеру, когда он вышел из дома с мольбертом и ушел в поля. Там, прислонив мольберт к стогу сена, выстрелил себе в сердце. Однако, рука, всегда послушная глазу, когда держала кисть, на сей раз подвела: пуля попала в диафрагму. Он упал... поднялся... потащился назад... трижды еще падал в пути...

... Сцепив руки на столе, скупо обронил, что есть, мол, такое благородное понятие «месть».

— Благородное?! — спросила она.

— Да. Благородное, что бы там кто ни говорил. Ибо подразумевает немалую силу чувств, невозвратимые потери и неослабное страдание оскорблённого. Ты понимаешь о чём я толкую?

— Пытаюсь...

— Вот... Кстати, прекрасно звучит на всех языках и у всех народов, а мне особенно на русском нравится — острое отточенное слово, удар кастетом: «месть!».

Воин до смерти сражается за то во что верит. Даже когда проигрыш близок, у тебя есть одно преимущество – тебе больше нечего терять и ты можешь рискнуть всем. 

Я никогда не оставлю землю ливийскую, буду биться до последней капли крови и умру здесь со своими праотцами как мученик. Каддафи не простой президент, чтобы уходить, он — вождь революции и воин-бедуин, принёсший славу ливийцам.

Мужество — главная черта человечества. Ибо жить, имея разум, зная, что умрёшь, — великое мужество. Всякая другая природа, всё живое в ней — ни берёза, ни тигр — не знают о том, что умрут, хотя и оберегают свою жизнь...