— Бессмертие — не ваш удел!
— Зайдите через тысячу лет. Там поговорим.
— Бессмертие — не ваш удел!
— Зайдите через тысячу лет. Там поговорим.
— Он очень хороший! Стихи пишет: «Ты меня очаровала в тишине у сеновала…».
— Ой, зря ты его очаровала. Разочаруй, пока не поздно. Одна морока с этими смертными: сначала приворожи, потом окрути, а там глазом моргнуть не успеешь, как он помер. И опять все сначала! Только приворотное зелье зря переводить…
Пароход подошел, завыл, погудел – и скован, как каторжник беглый. На палубе 700 человек людей, остальные – негры.
— Стихотворение Александра Сергеевича Пушкина из поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила» Сергея Александровича Пушкина. У лукоморья дуб... Валерий Евгеньевич, вы знаете, я пока учил — я всё время думал: что это такое — лукоморье?
— Два поставлю!
— У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том. И днём и ночью... и вечером... и даже утром иногда, часов в шесть... Идёт направо — песнь заводит, идёт налево... и уходит.
— Кто уходит?
— Кот уходит. Вы знаете, он когда налево идёт — он всегда уходит!
Я плохо лекцию провел,
Отдал я детям в руки ствол.
Простишь ли Вера ты меня?
Мне жопа нравится твоя.
Жил высокий человек низкого росточка,
Кучерявый — без волос,
Тоненький как бочка,
У него детишек нет, только сын и дочка.
Я жив... Я не умер! Я бессмертный! Вот она, моя способность! Черт возьми, я знал, что она у меня есть. А-ха! И кто теперь смеётся последним?! Помогите! Помогите, я жив! Вы закопали меня живым, мудилы! Я бессмертный... Просто зашибись! Спасибо! Спасибо большое! Невероятно, ***ь...
После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь.
— Маяковский, каким местом вы думаете, что вы поэт революции?
— Местом, диаметрально противоположным тому, где зародился этот вопрос.
Майя решительно встала. — У меня дальше этой строчки не идет: Одолела страшно — грусть, печаль, тоска!
— Нет у меня больше одного соска! — заржал Вьюга и тут же спрятал голову под подушку, откуда и выдал, — зато в рифму!
Я рыдала со смеху, но Майя не сдавалась. Она решила поразить Литературика поэзией серьезно-депрессивного подхода:
— Я сегодня грустным целый день ходил...
— Литр самогонки вдребезги разбил, — ляпнул Охотник, не подумав, и тут же схлопотал подзатыльник от возлюбленной.
От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило?