От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило?
Всё! Уехало твоё письмо!
От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило?
— Маяковский, каким местом вы думаете, что вы поэт революции?
— Местом, диаметрально противоположным тому, где зародился этот вопрос.
После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь.
Ты прочтешь это письмо обязательно и минутку подумаешь обо мне. Я так бесконечно радуюсь твоему существованию, всему твоему, даже безотносительно к себе, что не хочу верить, что я сам тебе совсем не важен.
... И пока ты, лахудра, утоляешь свою похоть на гражданке, я грызу зубами землю, защищая Родину. А ты в танке горела? Тебе броня за шиворот капала?.. Извини за не ровный почерк, пишу на спине убитого товарища... Приеду — урою...
— Что ты делаешь?
— Я пишу письмо нашим хозяевам о проблемах в этом доме. На бланке моего отца. Никто не любит, когда на них ругается дерматолог.
— Письмо? Мы что, в Аббатстве Даунтон?
Хотите -
буду от мяса бешеный
— и, как небо, меняя тона —
хотите -
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а — облако в штанах!
Я был на юге и читал стихотворение в газете. Целиком я его не запомнил, только лишь одну строфу:
В стране советской полуденной,
Среди степей и ковылей,
Семен Михайлович Буденный
Скакал на сером кобыле́.
Я очень уважаю Семена Михайловича и кобылу его, пусть его на ней скачет, и пусть она невредимым выносит его из боев. Я не удивляюсь, отчего кобыла приведена в мужском роде, так как это тоже после профессора Воронова операция мыслимая, но если по кобыле не по месту ударение сделать, то кобыла занесет, пожалуй, туда, откуда и Семен Михайлович не выберется.