... если слишком часто твердить «правда, правда», то кажется, что на самом деле «неправда».
0.00
Истинный писатель, писатель от Бога, готов царапать строки хоть на бумажных обрывках, на оборотной стороне автобусных билетиков и стенах своего жилища.
Дэвид Николс. Один день
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойПо-моему, ты боишься стать счастливой, Эмма. Ты думаешь, что естественный порядок вещей — это когда твоя жизнь уныла, бесцветна и скучна, ты ненавидишь свою работу, свой город, не способна добиться успеха, заработать денег или, упаси боже, завести парня (кстати, замечу, что твои самоуничижительные реплики по поводу собственной непривлекательности мне уже надоели). Более того, я пойду дальше и осмелюсь предположить, что тебе даже нравится чувствовать себя постоянно разочарованной и никчемной, потому что так ведь проще, верно? Быть унылой неудачницей проще, потому что всегда можно обратить это в шутку. Тебя бесят мои наблюдения? Еще бы. А ведь я только начал.
В её жизни наступил поворотный момент. Она перестала верить, что можно улучшить ситуацию, сочинив о ней стихотворение.
На ходу вспомнила избитое выражение: «Проживай каждый день так, словно он последний». Но в реальности у кого есть на это силы? Что, если на улице дождь или горло разболелось? Совершенно непрактичный совет. Гораздо лучше просто пытаться быть доброй, смелой и отважной и делать хоть что-нибудь, чтобы изменить мир. Не весь мир, конечно, а ту его часть, что существует непосредственно вокруг тебя. Начать самостоятельную жизнь и, вооружившись вдохновением и электрической печатной машинкой, с усердием взяться… за что-нибудь. Менять жизни людей посредством искусства. Любить своих друзей, быть верной принципам, жить вдохновенно, на полную катушку, жить хорошо. Любить и быть любимой, если такое возможно.
Когда она рядом, он становится добрее, ведь друзья для того и нужны — чтобы вызывать все лучшее в тебе и помогать удержаться на этом уровне.
— Мне надо было кое-что в себе поменять.
— И как, удалось?
— Думаю, да, по большей части.
— И всё благодаря настоящей любви.
— Частично да. А ещё мне тридцать четыре. В тридцать четыре прежние отговорки уже не годятся.
— Что за отговорки?
— Ну, когда тебе двадцать четыре и ты ведёшь себя как идиот, можно сказать: подумаешь, мне ещё только двадцать четыре. Ещё только двадцать пять, ещё только двадцать шесть. Но сказать «ещё только тридцать четыре»...
После твоего последнего письма я хохотал как ненормальный, но тебе правда надо сваливать оттуда, Эм, потому что то, над чем хорошо смеяться, обычно оказывается плохим для душевного здоровья.
— Мне кажется, самое важное — оставить след, — рассуждала она. — То есть, понимаешь, действительно что-то изменить.
— Изменить мир?
— Не весь мир, нет. Тот маленький кусочек мира, что вокруг нас.