А ты постучись мне в грудь, ведь грудь — это тоже дверь.
Целуй, целуй, то сила старше нас!
А ты постучись мне в грудь, ведь грудь — это тоже дверь.
Ты мое гортанное, целованное, внутреннее,
сложносочиненное, подчиненное одной моей руке имя на жемчужном языке.
Но когда ты спросишь: «зачем же со мной остался?» Я хочу твое сердце выучить наизусть.
Я смотрю на свой самолет, он похож на ручку, ту, что скоро напишет на черном небе «прощай».
Он заваривал чай из звезд и ругал повседневщину, рисовал в траве портрет из своих следов, говорят, он любил горожанку, простую женщину, и вписал ее в вечность посредством обычных слов.
Она, она… Она ведь просто девочка, тростиночка, снежинка по весне в реальности осиротело певческой, в оттаявшей к полудню белизне. Беречь, беречь, сражаться и заботиться!