Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Дневник провинциала в Петербурге

Все притво­рялись, что у них есть нечто в кар­мане, и ни один даже не пытал­ся притвориться, что у него есть нечто в голове. По-видимому, это последнее обстоятельство для них самих составляло дело ре­шенное, потому что смотреть на мир такими осовелыми глазами, какими смотрели они, могут толь­ко люди или совершенно эманси­пированные от давления мысли, или люди совсем наглые… Мне показалось, что я опять в нашем рязанско-курско-тамбовско-воронежско-саратовском клу­бе, окруженный сеятелями, де­ятелями и всех сортов шлющи­мися и не помнящими родства людьми...

0.00

Другие цитаты по теме

... мы — существа неизвестного происхождения, ожесточенные осознанием своей беспомощности, заточенные во времени и с самого рождения обреченные на смерть, а наш ареал обитания ограничен размерами крошечной пылинки, летящей неведомо куда в холодной бесконечности космоса.

На лице великана навеки замер наглый, но абсолютно пустой взгляд, который намекал на убийственную дурость его обладателя, из-за которого почти весь мир непроизвольно и упорно рассыпался перед ним в извинениях. В общем, такое лицо вполне могло быть у Везувия перед извержением, похоронившим Помпеи.

Не должна душа у человека стынуть, не человек это уже, а холодильник с кишками.

Поеду на Мальдивы бухнуть я с друганами,

Отдам немного денег, чтобы не было цунами,

Прикуплю себе остров посередине моря,

Мне нафиг он не нужен, а люди пусть говорят.

Поїду на Мальдіви бухнути з друганами,

Заплачу трохи денег, шоб не було цунамі,

Прикуплю собі острів посередині моря,

Мені він нафіг треба, а люди хай говорять.

А меня ещё некоторые упрекают в том, что я будто бы ругаюсь Матом. Я им не ругаюсь, я просто не знаю, как можно по-другому, извините.

Есть две вещи, которых люди боятся: это смерть и трудности. Те, кто пытаются бороться со смертью — идиоты. Но я не буду смеяться над теми, кто пытается преодолеть трудности. Люблю таких идиотов.

Душа у русских, как известно, широка и глубока, поэтому, когда она изливается, затопляет все живое и неживое.

Мой добрый друг, вы не знаете жизни. Это продажная девка с железным характером. Она обуздает вас, как и всех прочих...

Знаменитость.

Не только на своей опушке

Известен был Медведь-тяжеловес, –

Гремела слава на весь лес,

Что он дубы ломает, как игрушки.

Короче говоря, прославился Медведь.

Чего бы, кажется, ему ещё хотеть?

Но Миша о другом хлопочет:

Он на опушке жить не хочет.

«Я должен в центре жить!

Я слишком знаменит!

Я не какая-то бездарная лягушка!

Провинциальный быт

Меня томит!

Опушка не по мне! Я перерос опушку!»

Причину уважительной нашли,

Медведя в центр перевели.

Где будет жить Медведь – мне, право, всё равно.

Но плохо, что у нас уж так заведено:

Смоленский житель или псковский

Чуть знаменитым стал – в столицу поскорей.

И даже курский соловей

Давным-давно не курский, а московский.