— Здесь виски?
— О, да, это мой.
— Здесь виски?
— О, да, это мой.
— Я католик. У меня слабость к безнадёжным делам. Плохая шутка. Простите.
— Немного.
— Мисс Джонс, можно узнать, сколько вы работаете частным детективом?
— Нельзя.
— Вы всегда грубы с людьми, которые пытаются вам помочь?
— Если Килгрэйв меня захватит...
— Я тебя прикончу.
— Я хотела сказать, вколи дротик. Но конечно, стреляй в голову.
— Ты знаешь, что такое стыд, Венди?
— Конечно...
— Нет, я имею в виду, настоящий стыд. Когда ты делаешь что-то по-настоящему плохое, и потом тебе больно. Когда ты становишься кому-то совершенно омерзительна, и ты видишь это по глазам. В тебе кипит это черное дерьмо. Ты начинаешь и потеть. И оно так и прет. И ты готова сделать что угодно, чтобы прогнать это чувство. Что угодно.
Я думала о тебе. Я знала, что ничего не получится. Но не могла перестать думать. О нас. Представлять наше свидание. В боулинге, как у нормальных людей. Ты первый, с кем я представляла свое будущее. И первый, кому я выстрелила в голову.
— Ты отталкиваешь людей... своим сарказмом.
— Но ты все равно здесь. Давай вали домой.
— Да, и зачем тебе помогать мне лучше работать?
— Это моя работа.
— Ну уволь меня за то, что я тебе помогаю!
— Я все пытаюсь уволить, а ты никак не уволишься...