Сплетня — это девятиглавая лернейская гидра, у которой взамен отрубленной вырастает две головы.
Безусловно, передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
Сплетня — это девятиглавая лернейская гидра, у которой взамен отрубленной вырастает две головы.
Безусловно, передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
— Слыхали? Какого-то парня зарезали из-за девчонки.
— Вот такой нож! Прямо в сердце и печень задета.
— Что задето?
— Все задето!
— А крови натекло... В туалете весь пол залит!
— Две «скорых» приехало — а толку что?
— Не жилец!
— Да он в поезд сел.
— Кто? Убитый?
— Ага. А чемодан его девчонка сзади тащила.
— Так значит живой?
— Конечно!
— Вот город! Придешь вечером домой — и рассказать нечего...
В женских коллективах основные моменты, которые склеивают людей – это зависть и слухи.
Ябедничество еще с детского садика для меня стало самой отвратительной вещью на свете. И еще был какой-то подсознательный страх, что стоит только раз попробовать кому-нибудь насолить или отомстить с помощью доноса, и потом уже будет невозможно вернуться обратно в прежнее состояние: было в этом всем ощущение какого-то безвозвратного падения, сродни проституции.
Я не выношу сплетен и пересудов. Надо уметь держать язык за зубами. Не только не судачить, но иногда даже и не думать о других людях. Настоящие мысли рождаются из молчания.
Мир несовершенен. В нём полно завистников и тех, кому мне довелось перебежать дорогу. Пускай бормочут. Дальше шёпота за спиной всё равно не отважатся пойти.