— Обидно, наверное, такое о себе читать?
— За друзьями «навечно» идут в армию, а за теми, кто радуется твоим неудачам — в писательство. Верности там нет.
— Обидно, наверное, такое о себе читать?
— За друзьями «навечно» идут в армию, а за теми, кто радуется твоим неудачам — в писательство. Верности там нет.
— Дэниэл Чард считает, что у рукописи мог быть не один автор.
— Это и правда интересная догадка. Ну вот, как-то так. Во многом там видно классического Куайна, весь этот шок и ужас, но в других моментах... Ну, в общем я редактировал его произведения больше двадцати лет, но ни разу не видел у него точку с запятой. А в этой рукописи их несколько. Это не то, чему внезапно учишься в последние годы карьеры.
Действительность жестоко расправилась с моими розовыми мечтами. Я полагал, что недурно бы заиметь сто друзей, и потому для меня стало открытием, как трудно сблизиться с другими. Я пытался быть общительным и весёлым, но просто-напросто оказывался вне всех бесед. Все в кружке на меня забили.
Говорят, книжные продажи падают, но все причастные к делу, кого я встречал, постоянно либо пьют, либо жрут.
— Эй, я ждать не буду.
— Робин, отдай мистеру Бейкеру счет.
— Но мы не закончили!
— Закончили. Найдете кого-то, кому не противно работать с мудаком.
— Мы едем в магазин одежды. Там кто — то сливает инфу о моделях. Потом могу пригласить на ужин. Есть предпочтения?
— Спасибо, но у меня сегодня ожидает на ужин мисо-суп.
— Сочувствую.
— Меня пять минут назад моя сумочка устраивала...
— Пойдет. Но модный сейчас бирюзовый, не бери...
— Энси сказал, что ты хороший коп.
— Мне Энсин сказал, что ты спас ему жизнь и болеешь за «Арсенал». Так и не сказать, что из этого хуже.
— В первом случае, он преувеличивает.
— Мы оставим солидные чаевые.
— Спасибо, солнышко.
— Меня официантки солнышком не зовут.
— Потому что ты не оставляешь солидные чаевые.
— Приветик, Жан!
— Ох ты ж...!
— Давно не виделись. Где ты пропадал в последнее время?
— Я... Я запутался. Я сделал кое-что, чего не следовало делать — и теперь Кардин держит меня на коротком поводке, а Пирра просто злится... Мне начинает казаться, что поступать в эту школу было тупейшей из моих идей. Я неудачник.
— Неа.
— «Неа»?
— «Неа»?
— Неа. Тебя избрали в лидеры, Жан — теперь ты не можешь позволить себе быть неудачником.
— А что если я — лидер-неудачник?
— Определённо, неа.
— Знаешь, ты не из тех людей, которым стоит лезть в подобные темы.
— Жан, может, ты и был неудачником в детстве... И в день нашей первой встречи... Но сейчас это явно не про тебя. Знаешь, почему? Потому что речь сейчас не об одном тебе. У тебя же есть команда, Жан. У нас обоих! Если мы потерпим неудачу, то потянем за собой остальных. Мы должны подтолкнуть своих товарищей первыми — а они и сами дальше подтянутся. Твоя команда заслуживает великого лидера, Жан. И я думаю, что ты им как раз можешь быть.