Она уже не смеялся. Он был страшен. Лисица превратилась в гиену.
В этом сердце звучит все та же струна, струна самая затаенная, самая чувствительная; но вместо ангела, ласково прикасающегося к ней, ее дергает демон.
Она уже не смеялся. Он был страшен. Лисица превратилась в гиену.
В этом сердце звучит все та же струна, струна самая затаенная, самая чувствительная; но вместо ангела, ласково прикасающегося к ней, ее дергает демон.
Слитный гул обычно стоящий над Парижем днём, — это говор города, ночью — его дыхание.
Слитный гул обычно стоящий над Парижем днём, — это говор города, ночью — его дыхание.
Виселица — коромысло весов, к одному концу которого, подвешен человек, а к другому — вселенная.
Оба некоторое время хранили неподвижность и молчание: он — любуясь её красотой, она — удивляясь его безобразию.
Создание, представленное очам моим, было так сверхчеловечески прекрасно, что могло быть послано лишь небом или адом. Она не была обыкновенной девушкой, созданной из персти земной и скудно освещенной изнутри мерцающим лучом человеческой души. То был ангел! Но ангел мрака, сотканный из пламени, а не из света.
Я перестал принадлежать себе. Другой конец нити, которую дьявол привязал к моим крыльям, он прикрепил к твоей ножке.
Завидовать! Но чему же? Их силе, их вооружению, их дисциплине? Философия и независимость в рубище стоят большего. Я предпочитаю быть головкой мухи, чем хвостом льва.