Бороться я могу лишь за то, что я люблю.
Любить могу лишь то, что я уважаю, а уважать лишь то, что я по крайней мере знаю.
Бороться я могу лишь за то, что я люблю.
Любить могу лишь то, что я уважаю, а уважать лишь то, что я по крайней мере знаю.
Отчаянная борьба за существование, которую ты только что вел сам, зачастую убивает в тебе всякое сострадание к тем, кому выбиться в люди не удалось.
Мы ведем борьбу за обеспечение существования и за распространение нашей расы и нашего народа.
Мы ведем борьбу за обеспечение пропитания наших детей, за чистоту нашей крови, за свободу и независимость нашего отечества.
Мы ведем борьбу за то, чтобы народ наш действительно мог выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него творцом вселенной.
— Бороться за свою любовь — это достойно.
— Ты правда так считаешь? — отчего-то смутился Антон.
— Да. Но вот умирать из-за нее — глупо.
Все то, что предшествует любви, все эти прощупывания почвы, несмелое продвижение вперед, просчитывание шагов, это по-кошачьи беззвучное скольжение, эта скрытая борьба партнеров – вот наивысшее наслаждение для нас.
Не противоречат обычно тем, кого больше всего любят, и тем, кого меньше всего уважают.
Итак, если мы хотим, чтобы наше мировоззрение победило, мы должны суметь превратить его в боевое движение.
Иногда ради любви идут на риск, а иногда сразу же отказываются от борьбы. Потому что обычно всё заканчивается, даже не начавшись.
Иудейская религия настаивает на уважении, в то время как христианская — на любви. Вот я думаю: не является ли уважение чувством более основательным, нежели любовь? И вдобавок более реальным... Любить своего врага, как предлагает Иисус, и, получив пощёчину, подставлять другую щеку — это, конечно, восхитительно, но не применимо на практике. И, однако же, может ли любовь быть долгом? Можно ли приказать своему сердцу? Не думаю. А вот по мнению великих раввинов, уважение является постоянной обязанностью. Вот это уже кажется мне возможным. Я могу уважать тех, кого не люблю, или тех, кто мне безразличен. Но любить их? И к тому же есть ли необходимость в том, чтобы я их любил, если я их уважаю?