Я терпеть не могла, когда люди так формулировали свой вопрос, спрашивали, есть ли у вас планы, не сказав, что собираются предложить. Может, он хочет устроить дочери соседей протекцию в «Подиум» и попросит меня взглянуть на ее резюме? А может, ему нужно, чтобы кто-нибудь погулял с его собакой, пока он будет давать очередное интервью «Нью-Йорк таймс»?
Лифтер грустно улыбнулся мне и нажал кнопку пентхауса. Он был похож на женщину, которую колотит муж: унылую, целиком покорившуюся своей участи.
Мне следовало принять превентивные меры и, войдя в контакт с каждым задействованным лицом, убедиться, что наш тщательно разработанный план сработал.
Он поцеловал меня одним из тех долгих, ленивых поцелуев, во время которых нам казалось, что мы созданы друг для друга.
Лили была немного слишком чудачка, чтобы хоть что-то делать «как все», но мы с ней отлично дополняли друг друга.
Пожилая дама, сидевшая в маленькой тележке и державшая картонку с надписью «Негде жить. Могу мыть полы. Хочу есть», получала карамельный макьято. Вскоре я узнала, что ее зовут Тереза, и сначала покупала ей латте, как Миранде. Она всегда благодарила, но не притрагивалась к кофе, пока он был еще горячий. Когда я наконец спросила ее, должна ли я перестать приносить ей кофе, она энергично затрясла головой и прошамкала, что терпеть не может привередничать, но ей бы хотелось чего-нибудь послаще, потому что этот кофе для нее слишком крепкий. На следующий день я принесла ей латте с ароматом ванили и взбитыми сливками. Ну как, это лучше? О да, это намного, намного лучше, но, пожалуй, чересчур сладко. Еще через день я наконец ей угодила: оказалось, что Тереза всем прочим сортам предпочитает неароматизированный кофе со взбитыми сливками и жженым сахаром. Она расплывалась в беззубой улыбке и принималась жадно глотать кофе сразу же, как только я подавала ей чашку.
– А вы читаете «Подиум», Ан-дре-а? – перебила она, тоже наклоняясь вперед и глядя на меня еще внимательнее, чем прежде. Это было так внезапно, так неожиданно, что я была застигнута врасплох. Я не лгала, не выкручивалась, даже не пыталась оправдаться:
– Нет. Последовали десять секунд ледяного молчания, после чего она позвала Эмили и приказала ей проводить меня. Я поняла, что получила работу.
... Она тогда заставила меня позвонить шеф-повару и отчитать его по телефону — при этом стояла надо мной и говорила, что именно кричать...
Ну что за стерва! В первый раз она могла назвать меня Эмили просто по ошибке, но во второй раз она, конечно же, сделала это нарочно.
Я чувствовала, что тараторю как ненормальная, и любой психотерапевт с легкостью бы определил, что мое напускное оживление в действительности скрывало отсутствие эмоций.
Cлайд с цитатой