My eyes are blind and all I see as all the world laughs at me.
A darkened light cries out for me,
I wish everyone would let me be.
The sun goes down,
I keep coming apart, I keep falling apart.
My eyes are blind and all I see as all the world laughs at me.
A darkened light cries out for me,
I wish everyone would let me be.
The sun goes down,
I keep coming apart, I keep falling apart.
She makes my heart beat a little faster.
Her life is perfect, mine's a disaster.
She wouldn't call me even if I asked her.
That's why I wrote this song on a black telecaster.
She's the kinda girl that you can never please.
She don't even really wanna talk to me.
She's the kinda girl that you can never please.
She don't even really wanna talk to me.
И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.
Нас в набитых трамваях болтает,
Нас мотает одна маета,
Нас метро, то и дело, глотает,
Выпуская из дымного рта.
В шумных улицах, в белом порханьи
Люди ходим мы рядом с людьми,
Перемешаны наши дыханья,
Перепутаны наши следы, перепутаны наши следы.
Из карманов мы курево тянем,
Популярные песни мычим,
Задевая друг друга локтями,
Извиняемся или молчим.
По Садовым, Лебяжьим и Трубным
Каждый вроде отдельным путём,
Мы не узнанные друг другом,
Задевая друг друга идём.
Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня...
Во многих отношениях женщин можно считать компаньонами смерти. Рожая ребенка, женщина производит на свет не только жизнь, но и смерть. Самюэль Беккет писал: «Они рожают верхом на могиле». Мать-природа — это истинная мать, которая непрерывно создаёт и разрушает.
В них не было ничего. Никакого выражения вообще. И в них не было даже жизни. Как будто подёрнутые какой-то мутной плёнкой, не мигая и не отрываясь, они смотрели на Владимира Сергеевича. . Никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, когда он посмотрел в глаза ожившего трупа. А в том, что он смотрит в глаза трупа, Дегтярёв не усомнился ни на мгновение. В них было нечто, на что не должен смотреть человек, что ему не положено видеть.
– Так вот, легко доказать, что, хоть общее количество создаваемой нами информации растет невероятно быстро, полезность этой информации с такой же точно скоростью падает.
– Почему?
– Потому что наша жизнь сегодня ничуть не осмысленнее, чем во времена Гомера. Мы не стали счастливее. Скорее наоборот.
Поговори со мною, Ольга,
О том как дети растут
Скоро будет зима,
А ты останешься тут.
И на ёлках всё те же игрушки,
Что в прошлом году...