Разумеется, я совершенно счастлива, просто иногда я вынуждена вновь и вновь мысленно повторять, почему он мне вообще понравился, словно иначе забуду.
Миллионы снежинок кружатся, вертятся и все вместе напоминают накатывающие белые волны. Неужели среди них действительно нет одинаковых?
На прошлой неделе поздно вечером мы сидели у него на диване, он разглядывал меня, и я была уверена — уверена, — что он вот-вот признается в любви, однако он сказал лишь, что под определенным углом я смахиваю на Скарлетт Йоханссон.
Я тревожусь из-за сегодняшней ночи — наполовину от страха, наполовину от предвкушения, — как бывает, когда слышишь гром и знаешь, что в любую секунду молния разорвет небо, пронзая облака своими клыками.
В животе разгорается тупая боль. Весь вечер — весь день — я желала одного: оказаться рядом с ним. А теперь у меня нет времени.
После окончания школы мы оглянемся назад и поймем, что все делали правильно: целовали самых клевых парней, посещали самые крутые вечеринки, ввязывались в неприятности ровно столько, сколько нужно, слушали слишком громкую музыку, слишком много курили, слишком много пили, слишком много смеялись и слишком мало слушались, да что там, не слушались вообще.
Способны ли мы постичь истину или обречены лишь натыкаться друг на друга, опустив головы и надеясь избежать столкновения?
Cлайд с цитатой