Кто успел насмотреться, как вянут прелестнейшие радости, как умирают лучшие надежды людей, тот никогда не положится на будущее и не станет делать расчетов вперед! Опыт! Опыт спасителен для жизни!.. Но вместе с опытом заходит в сердце грусть! Где вы, златые дни моей юности! Беспечное время мечтаний и надежд! Тогда не умел я еще читать в будущем... Теперь, брошенный в бури жизни, прикупил себе ума бедами...
Ужель помыслить нам возможно,
Что для земли мы рождены,
Для мира, где все тленно, ложно,
Где все страстям покорены,
Где смертный, чувством благородный,
Всегда унижен и забыт
За то, что прихотям порока
Почтенья не дает глубока
И сильным правду говорит.
Нет, нет! Есть мир иной, мир вечный,
Где нет разврата, крови, слез,
Где самый тихий стон сердечный
Пред гласом гордых перевес
В суде Творца людей имеет!
Проходит пыл юношеских лет; настает возраст возмужалости, возраст обдуманности, зрелого рассуждения, опыта и смирения бурных порывов воображения и чувств. Теперь уже не строит человек мечтательных планов, не рвется на невозможные подвиги, не стремится охватить собою весь мир. Нет, осторожно и зорко осматривается он вокруг себя, долго думает над своим решением; хочет идти вперед, — но не скачками, а твердой, медленной поступью.
Это когда тебе за пятьдесят, ты имеешь полное право считать прожитые годы той высотой, с которой лучше видно. А когда тебе семнадцать, ты не то что не на высоте, ты даже и не на равнине пока, так, в ямке сидишь, а из ямки обзор, как известно, весьма и весьма ограниченный, да и перспектива искажается, и все, кому за тридцать, кажутся тебе ветошью, доброго слова не стоящей, и прошлым веком.
Бывает иногда, что женщина в двадцать девять лет даже прекрасней, нежели была она десятью годами ранее.
... молодым людям необходимо, чтобы на их горизонте всегда мелькали хорошенькие женщины, хотя бы этот горизонт был всего только улицей.
Великое искусство — уметь быть старым. Ещё большее искусство — уметь быть молодым. Уметь понять, как молодости и зрелости подобает относиться к старости.
Сожаленья и тоска омрачали ей все развлеченья юности; и она надолго погасла и поникла.
Главный секрет её красоты — молодость, думала миссис Гарстин и чувствовала, что Китти следует выдать замуж, пока не облетело это раннее цветение.
Cлайд с цитатой