Самое парадоксальное, что если в жизни происходит что-то трагическое, то именно на жертву падает обязанность заботиться о том, чтобы всем остальным было комфортно.
Чем дольше я держу глаза закрытыми, тем дольше всё остаётся, как было.
Самое парадоксальное, что если в жизни происходит что-то трагическое, то именно на жертву падает обязанность заботиться о том, чтобы всем остальным было комфортно.
— Ты скучаешь по ней?
— Дорогая, уже десять лет прошло.
Его признание причиняет мне боль. Я складываю руки на груди и смотрю в сторону, тихо кипя от злости. Папа наклоняется ко мне и слегка толкает меня локтем:
— И каждый день я скучаю по ней сильнее, чем накануне.
Дай ей шанс. Дай себе шанс. Ему нужно попробовать снова встать на ноги, ему нужно внушить себе, что не каждая встреча с женщиной должна быть такой, как та первая встреча с Дженнифер. Дрожь, охватившая всё его тело, бабочки, запорхавшие в животе, трепет при случайном прикосновении к ее коже. А что он чувствовал на свидании с Сарой? Ничего. Ничего! Конечно, его самолюбию льстило, что он ей нравится, и его взволновал сам факт, что он снова начал ходить на свидания. Он испытывал разнообразные эмоции по отношению к ситуации в целом, но к ней самой он не испытывал ничего. Женщина, встреченная несколько недель назад в парикмахерской, и то вызвала у него больше переживаний.
Я не люблю осень. Не люблю смотреть, как вянут полные жизни листья, проиграв битву с природой, высшей силой, которую им не одолеть.
Что может заставить двух людей захотеть пообещать друг другу провести вместе каждый день оставшейся жизни? В конце концов я поняла, что это. Любовь. Простое короткое слово.
Между двумя противоположностями висит пелена, всего лишь прозрачная ткань, которая предупреждает или утешает нас. Ты ненавидишь, но посмотри сквозь эту пелену, и ты увидишь возможность полюбить; сейчас тебе грустно, но посмотри сквозь нее, и ты увидишь радость. От абсолютного спокойствия — к полной неразберихе. Все меняется так быстро, не успеваешь и глазом моргнуть.
Горячие слёзы катятся из глаз по уставшим улыбаться щекам. Мне вдруг приходит мысль, насколько близки радость и грусть, как тесно они спаяны. Переход от одного чувства к другому, прямо противоположному, незаметен. Слёзы грусти хлынули по моим щекам, пока живот продолжал сотрясаться от смеха.
— Мы больше не любим друг друга. И уже давно.
— Но ты замужем за ним. Разве не я сам вел тебя к алтарю?
— А это здесь причем?
— Вы обещали себя друг другу в доме нашего Господа, я сам это слышал. Что это с вами, молодыми людьми, происходит в наше время, что вы постоянно расстаетесь и снова женитесь? Почему теперь не держат обещание?