– Она – очаровательное, прелестное созданье, – отчеканил мистер Роберт Сойер. – Насколько мне известно, у нее есть один только недостаток. К сожалению, этим единственным недостатком является отсутствие вкуса. Я ей не нравлюсь, Бен. – По-моему, она сама не знает, что ей нравится, – презрительно заметил мистер Бен Эллен. – Возможно, – согласился мистер Боб Сойер. – Но, по-моему, она знает, что ей не нравится, а это куда важнее.
– Я любил её… И до сих пор люблю память о ней… Но слишком глубоко, чтобы… чтобы я мог её уверить, будто я счастлив. Я был бы счастлив только тогда, когда мне удалось бы забыть ее… но, боюсь, я не смог бы вынести, если бы она узнала, что я её забыл…
Мистер Снодграсс, предаваясь иногда мечтательности и меланхолии, слывет и по сей день великим поэтом среди своих друзей и знакомых, хотя нам неизвестно, чтобы он хоть какими-нибудь творениями давал основание для такой уверенности. Репутация многих знаменитых людей, литераторов, философов и так далее, зиждется на таком же точно фундаменте.
– Я любил её… И до сих пор люблю память о ней… Но слишком глубоко, чтобы… чтобы я мог её уверить, будто я счастлив. Я был бы счастлив только тогда, когда мне удалось бы забыть ее… но, боюсь, я не смог бы вынести, если бы она узнала, что я её забыл…
Не было, кажется, складки на её грубом платке, которая не представляла бы интереса в глазах этого человека, не было звука в её голосе, который не находил бы отклика в самой интимной глубине его сердца.
— Ты любишь свою жену?
— Да, люблю. Я и Париж люблю, чёрт побери, но это не значит, что я хочу жить там всю оставшуюся жизнь.
С тех самых пор, как в земном раю было вечное лето, и до наших дней, когда стоит большей частью зима, жизненный путь мужчины пролегает всегда одинаково — в том смысле, что ему суждено полюбить женщину.
– Сильный мороз, Сэм, – заметил мистер Пиквик. – Славная погода для тех, кто тепло укутан, как сказал самому себе полярный медведь, скользя по льду, – отозвался мистер Уэлле.
Люди, которым я отдал самую горячую свою любовь, лежат в могиле; и хотя вместе с ними погребены счастье и радость моей жизни, я не превратил своего сердца в гробницу и оставил его открытым для лучших моих чувств. Глубокая скорбь только укрепила эти чувства и очистила их.
Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю
напрасной любовью,
Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что
плата здесь верная, та или иная.
(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,
И вот оттого я написал эти песни.)
Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.
Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.
Cлайд с цитатой