Джек Лондон. Революция

Пещерный человек, чьи природные способности равнялись единице, не знал голода, во всяком случае, не голодал систематически. Он жил здоровой жизнью, дышал чистым воздухом, всласть бездельничал, всласть отдыхал и находил время упражнять свою фантазию и выдумывать себе богов. Другими словами, ему не приходилось повседневно и повсечасно надрываться на работе, урывая время даже от сна, чтобы хоть как-нибудь прокормиться. Его детям (это относится и к первобытным дикарям) было даровано детство, беспечная пора игр и свободного развития.

0.00

Другие цитаты по теме

С особенной яростью и жестокостью Северная глушь ломает упорство человека, потому что человек — самое мятежное существо в мире, потому что человек всегда восстает против ее воли, согласно которой всякое движение в конце концов должно прекратиться.

Человек, не стремящийся к жизни, ищет путей к смерти.

Когда определенное число людей достигает определенной степени развития, развивается и весь род человеческий.

Мы, каждый из нас, должны управлять самими собой. Не следует присоединяться к культам и группировкам. Нам следует оставаться наедине с собой, и если Человек стремится к развитию, он должен быть один.

Развитие человеческого духа невозможно без нового опыта.

У природы много различных способов убедить человека в его смертности и ничтожестве — безостановочное движение моря, бешеная сила бури, толчки землетрясений, долгие перекаты небесной артиллерии, но самым поразительным, поражающим до отупения, является воздействие Белого Безмолвия. Всякое движение останавливается, небо безоблачно и точно вылито из свинца; малейший шепот кажется святотатством, и человек становится робким и пугается звука собственного голоса. Он — единственный знак жизни среди призрачной пустыни этого мертвого мира, и он пугается своей дерзости и чувствует себя несчастным червяком, ничем больше.

Правы мудрецы, утверждающие, что большинство людей используют ресурсы, заложенные в них Богом или природой, лишь в очень малой степени — слегка зачерпывают верхний слой, почти никогда не касаясь глубинного, где таятся главные сокровища.

Мы живем, словно движемся по конвейеру, и нет никакой надежды, что сумеем себя догнать и исправить хотя бы одно мгновение нашей жизни. Мы и есть то «прежде», даже если и отвергаем его, — не в меньшей степени, чем «сегодня».

Время нас не преображает.

Оно только раскрывает нас.

Он был такой высокий и сильный, что, казалось, земля дрожит под тяжестью его шагов.