Мать сделала нас вампирами. Она не делала нас чудовищами. Мы сами себя такими сотворили.
Вампиры не размножаются, но мы любим попытаться.
Мать сделала нас вампирами. Она не делала нас чудовищами. Мы сами себя такими сотворили.
– Как ты можешь есть, если формально ты...
– Мёртв. Не бойся этого слова. Пока я придерживаюсь здоровой... кровяной диеты... моё тело функционирует... вполне нормально.
– Красиво говоришь. Хоть что-то из этого правда?
— Мило. Мы торчим здесь, пока маменькин сынок осуществляет жертвоприношение. Ты жалок, Финн!
— Помолчи, Коул. У него есть мужество, какое тебе и не снилось.
— Что бы ты о нас ни думала, убийство собственных детей это жестоко.
— Я лишь сожалею, что не позволила вам умереть тысячу лет назад.
— Хватит. Мне наскучила эта болтовня. Заканчивай, мам. Или я верну тебя в ад.
— Тысячу лет мне приходилось наблюдать за вами. Чувствовать боль каждой жертвы. Страдать, пока вы проливали кровь. Даже ты, Элайджа, с твоими претензиями на благородство ничуть не лучше. Все вы — сущее проклятие, растянувшееся на многие столетия. Если вы пришли молить о пощаде — простите. Но вы пришли зря.
– Пока у тебя есть кровь, тебе не нужно убивать?
– Я хочу. Теперь это моя сущность. Но на здоровой диете я могу это контролировать. У меня уже лучше получается. Лучше, чем у Стефана. У него с этим проблемы. Кровоголик.
– Допустим, я происхожу из рода Кэтрин – значит, я частично вампир?
– Вампиры не могут производить потомства. Но нам нравится пытаться.
Совет от профессионала: если лезешь на вампира, которому хреналион лет, советую не драться перочинным ножичком.
– Теперь я объясню правила. Ведьма, которая заколдовала кольцо, может расколдовать его. Если ты причинишь кому-нибудь вред...
– Я никому не причиню вред.
– Ты вампир. А значит, потребность убивать – это часть тебя. Как только ты поддашься этому, я остановлю тебя.
— Проблема в том, что ты хочешь сделать как лучше, но никогда ничего не понимаешь! Она никогда тебя не простит, а никогда для вампира это слишком долго...