Я стою мало, но зато чего-то стою!
Я нашла доброе дело. Страшно доброе. Настолько страшно, что иду на него одна.
Я стою мало, но зато чего-то стою!
You don't know my brain the way you know my name,
You don't know my heart the way you know my face.
— Я никогда не был молодым. Тот Хичкок, каким я был, умер. Вот тебе еще один пример колючек памяти. Я не хочу сесть на них голым задом, спасибо. Я всегда считал, что умираешь каждый день и каждый день тебя ждет аккуратный деревянный ящик с твоим номером. Но никогда не надо возвращаться назад и поднимать крышку ящиков и глядеть на себя того, прошлого. Ты умираешь в своей жизни тысячу раз, а это уже горы мертвяков, и каждый раз ты умираешь по-своему, с другой гримасой на лице, которая раз от разу становится все ужасней. Ведь каждый день ты другой, себе незнакомый, кого ты уже не понимаешь и не хочешь понимать.
Я должна написать о любви. Я должна думать, думать, писать и писать о любви — иначе душа не выдержит, надломится.
... а мне было так хорошо, что я поднимала взгляд сквозь три этажа над нами и благодарила того, кто живёт в бесподобном космическом одиночестве там, где заводь облаков.
Только деревья умирают стоя,
Так или иначе станем, тем по чему ходят.
Чтобы остаться в твоей памяти кем-то,
Убей меня и я стану легендой.
Мама, я его рисую.
Мама, а оно не греет!
Мама, почему танцуют
Те, кто танцевать не умеет?
В этом небе столько боли -
Почему они смеются?
Мама, я хочу на волю.
Я хочу проснуться.
Я слышал звук его шагов,
Не верил звуку...
Я поднял голову, взглянул,
Он, темный, молча протянул
Мне руку...
Его узнал я по глазам,
По ненавистным мне глазам:
То был я сам...
Я любил и полюблю еще, но тогда я очень надеялся, что смогу обойтись без любви — «смешного чувства, сопровождаемого непристойными телодвижениями», как говаривал Теофиль Готье.