Нет ничего хуже – привязаться, перегореть, а потом привязаться опять. Это мучительно. Это – почти наверняка смертельно...
За эйфорические всплески всегда надлежит расплачиваться ощущением полнейшего вакуума под сердцем.
Нет ничего хуже – привязаться, перегореть, а потом привязаться опять. Это мучительно. Это – почти наверняка смертельно...
За эйфорические всплески всегда надлежит расплачиваться ощущением полнейшего вакуума под сердцем.
Но что делать, привыкаешь к человеку и уже не можешь с ним расстаться.
Люди свободны, и привязанность — это глупость, это жажда боли.
Граса и правда привязывалась к людям без оглядки, но в проявлениях привязанности не знала меры. Каждый для нее был особым, а значит, особым не был никто.
Человеческое общество так уж устроено, что даже в глухих городишках кварталы делятся на лощеные и малоприглядные.
Эта страна основана эмигрантами. Отбрось свои европейские комплексы неполноценности. Здесь ты снова человек, а не истерзанный комок плоти, прилепленный к собственному паспорту.
Со временем люди обновляются и заменяются. Они подобны растениям: рождаются, цветут, плодоносят и гибнут... Но потом они рождается снова.
Это лучшее, что могут делать люди. Уходить и приходить, не причиняя боли.
Я хоть и низок желаниями и низость люблю, но я не бесчестен.
У каждого своё дерьмо. И разница в том, что некоторым оно сходит с рук, а некоторым — не совсем.