Я говорю женщинам, что лицо — мой опыт, а руки — душа; чего только не скажешь, чтобы стащить с них трусики.
В уме у себя я мог изобретать мужчин, поскольку сам был таким, но женщин олитературить почти невозможно, не узнав их сначала, как следует.
Я, по-моему, не написал ни одного стихотворения совершенно трезвым. Однако написал несколько хороших — или плохих — под молотом черного бодуна, когда не знал, что лучше — еще выпить или вены вскрыть.
В уме у себя я мог изобретать мужчин, поскольку сам был таким, но женщин олитературить почти невозможно, не узнав их сначала, как следует.
Я — ты. Мужчина и женщина. Или женщина и мужчина. Может быть, одно и то же, две половинки человека и целое животное.
Я хожу по комнатам мёртвых, по улицам мёртвых, городам мёртвых — людей без глаз, без голов; людей с фабричными чувствами и стандартными реакциями; людей с газетными мозгами, телевизионными душами и школьными идеалами.
Если хочешь писать про женщин гадости, сначало надо с женщинами пожить. Вот я с ними и живу, чтобы их критиковать..
Я пишу стихи. Следовательно, стихи эти и должны быть сами по себе позицией, базой, платформой. И ни черта не значит, что я думаю о Вьетнаме, о Стрипе, ЛСД, Шостаковиче, о чем угодно. Почему поэт обязан выступать Провидцем?
— Я люблю тебя!
— Я тебя тоже! Но вдруг этого мало?
— Не самый лучший разговор для постели.
— О, заткнись!
Есть мужчины просто созданные, чтобы из них вили веревки. А есть женщины, талантливо плетущие макраме.
Мужчина ценит, когда женщина дорого ему обходится. Ведь всё в жизни стоит столько, сколько за это заплачено.
Cлайд с цитатой