Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.
— Когда она узнает правду о тебе, она будет только презирать тебя.
— Нет, ты тот, кого она презирает. Я ее брат, она любит меня!
— Хорошо, Джонатан. Ты прав, извини.