Ибо в том мое учение: кто хочет научиться летать, должен сперва научиться стоять, и ходить, и бегать, и лазить, и танцевать, — нельзя сразу научиться летать!
... и кто среди людей хочет остаться чистым, должен уметь мыться и грязной водой.
Ибо в том мое учение: кто хочет научиться летать, должен сперва научиться стоять, и ходить, и бегать, и лазить, и танцевать, — нельзя сразу научиться летать!
... и кто среди людей хочет остаться чистым, должен уметь мыться и грязной водой.
Они так холодны, что ищут себе тепла в спиртном.
Они разгорячены и ищут прохлады у замерзших умов.
Все они хилы и одержимы общественным мнением.
Они уступают, эти добрые, они покоряются, их сердце вторит, их разум повинуется: но кто слушается, тот не слушает самого себя!
Я уважаю упрямые, разборчивые языки и желудки, которые научились говорить «я», «да» и «нет». Но все жевать и переваривать — это настоящая порода свиньи!
Кто не может повелевать себе, должен повиноваться. Иные же могут повелевать себе, но им недостает еще многого, чтобы уметь повиноваться себе.
И более всего несправедливы мы не к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого дела.
Кто не может повелевать себе, должен повиноваться. Иные же могут повелевать себе, но им недостает еще многого, чтобы уметь повиноваться себе.
Часто грязь восседает на троне — а часто и трон на грязи.
Чем совершеннее вещь, тем реже она удаётся.
А больше всего ненавидят того, кто способен летать.