Я покидаю этот город. Он инфицирован, гниёт изнутри. Тебе тоже надо уехать.
Если ты останешься здесь еще дольше, то, возможно, никогда не сможешь уйти.
Я покидаю этот город. Он инфицирован, гниёт изнутри. Тебе тоже надо уехать.
Человек исчез,
ничтожный, как муха,
он еле шевелится в строчках книг.
Выйду на площадь
и городу в ухо
втисну отчаянья крик!
А потом, пистолет достав,
прижму его крепко к виску...
Не дам никому растоптать
души белоснежный лоскут.
Люди,
уйдите, не надо...
Бросьте меня утешать.
Всё равно среди вашего ада
мне уже нечем дышать!
Приветствуйте Подлость и Голод!
А я, поваленный наземь,
плюю в ваш железный город,
набитый деньгами и грязью.
Город. Людные улицы. Немного потрескавшийся асфальт дороги. Большие, габаритные здания, непонятно зачем сорганизованные здесь, нагруженные и наталкивающиеся друг на друга. Серая толпа, цветом своим походившая на пепел или грязноватый дым, который обычно выпускают трубы завода, и превратившаяся в единую массу, месиво. Обжигающий легкие ветер, с шумом проносящийся мимо идущих в неизвестность людей и мимо меня. Мимо меня.
От своего города я требую: асфальта, канализации и горячей воды. Что касается культуры, то культурен я сам.
Открой глаза и уши, включи голову — и ты увидишь все, что Город может тебе передать.
Знаешь, бывает такое, что любишь свой город всем сердцем, а жить в нем уже не можешь. Ищешь свое счастье и думаешь, что, быть может, оно где-то в другом городе. А может, это даже не поиск счастья. Просто город вытесняет. Ему так хочется…
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том — сад, все травы, да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:
Одно, как жёлтый огнегривый лев,
Другое — вол, исполненный очей,
С ними золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый.