— Ну, что скажешь о моем платье?
— Ты отлично выглядишь, Брианна.
— Оно такое облегающее, что видно каждую складку. Даже пришлось снять трусики.
— Лишь бы понос не случился.
— Ну, что скажешь о моем платье?
— Ты отлично выглядишь, Брианна.
— Оно такое облегающее, что видно каждую складку. Даже пришлось снять трусики.
— Лишь бы понос не случился.
— Давай, ты первый.
— Нет, у тебя язык лучше подвешен.
— Здрасьте, ну как жизнь?
— Очумела? Это все же бог, а не тетя Бетси.
— Потряс, да? Это, как-то вдруг влетело мне в голову.
— Ну, там много места для приземления.
— Мне нравится Джей Ло, у нее клевая задница.
— Нельзя удостаивать звания величайшего из американцев, только из-за того, что у кого-то клевая задница.
— Не только, у нее еще, и к тому же, офигенные буфера.
Я очень люблю литературу. Поэзию, к примеру. Она умеет четко передавать и выражать чувства. Сложные, запутанные чувства, которые иногда невозможно сформулировать.
— Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей и умеренней. Ломает буря... ла-ла-ла-лай... что-то там еще, не помню. И так далее... Ты прости, я ведь не Шекспир. Но Ромео тоже не был квотербеком, правда?
— Не-а.
— Знаешь, я мечтаю подобрать лучшие слова на свете, чтобы сказать тебе... Я сказал бы, что мне очень хорошо рядом с тобой и что мне нравится, как дергается твой нос, когда ты улыбаешься. И как ты поправляешь мои ошибки, как это злит меня. Но прежде всего, я бы сказал, что ты помогла мне стать лучше. Стать самим собой. А для меня вот это [отбрасывает корону] — ничего не значит, зато ты для меня все. Но я всего лишь глупый квотербек и не могу подобрать слов.
— Такие, как ты, никогда не въезжают.
— Такие, как я? Что же именно люди, вроде меня, не понимают?
— Людей вроде меня.
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.