Некоторые люди родились, чтобы сидеть у реки, некоторых бьет молния, некоторые живут музыкой, некоторые просто странные, некоторые плавают, некоторые знают пуговицы, некоторые знают Шекспира, некоторые становятся матерями, а некоторые танцуют.
Можно долго злиться на то, как все сложилось, можно ругаться и проклинать судьбу, но в конце пути нужно простить...
(Можно злиться, проклиная судьбу. Можно материться. Но когда понимаешь, что конец, нужно смириться).
Посмотри на этот идеальный, прекрасный мир. Мы лишь маленькие винтики в механизме этого рая, и наше единственное предназначение – сохранить его.
— Может, чаю лучше немного настояться?
— Настояться?
— Завариться. Не знаю... Чай ведь обычно так готовят.
— Там, откуда я родом, главное, чтоб он был горячим.
— Мама, сколько мне осталось?
— Просто будь благодарен за то, что имеешь. Ты уже прожил дольше, чем предполагалось.
Сегодня есть ты, а завтра
тебя сменит такой же, как ты.
Ни торопливости, ни нетерпенья.
Неиссякаем род людской.
Вот тут была долина, а сегодня — гора.
Там был холм, а нынче — ущелье.
Окаменевшее море стало хребтом,
а застывшая молния — озером.
Пережить все перемены — вот твое назначенье.
Ни торопливости, ни нетерпенья.
Неиссякаем род людской.
... когда человек оказывается на своём месте, он – весь, целиком – внезапно обретает смысл.
Ни у кого нет... предназначения. То есть ни перед кем не лежит ничего вроде неотвратимой тропы, по которой должна пойти жизнь. Эта чашка сделана из глины, но та глина могла стать чем угодно, пока кто-то не сделал из неё чашку. Люди не чашки; мы — глина. Живая, дышащая, думающая, чувствующая глина, и мы можем придать себе любую форму и изменять эту форму в течение всей своей жизни, становясь лучше и всё больше приближаясь к тому, кем и чем хотим быть. А когда нам захочется стать кем-то другим, мы просто заново разомнём глину и начнём сначала. Отсутствие у тебя «назначения» — единственное, что в тебе есть положительного, так как это означает, что ты можешь стать кем угодно.
Мы всего только люди, и боги создали нас для любви. В ней и наше величие, и наша трагедия.
— Бенджамин, когда ты появился, ты был не выше тумбочки и одной ногой в могиле. А сейчас... либо я чертовски много выпил, или ты подрос. В чем твой секрет?
— Ну, капитан... ты очень много пьешь.
Cлайд с цитатой