Seal — Kiss From a Rose

Другие цитаты по теме

Ее губы.

Они лениво скользят по поверхности моих собственных губ, и не помышляя нырнуть поглубже, никаким сертификатом по дайвингу здесь и не пахнет, о запахах вообще речи не ведется. Ее губы – не соленые и не сладкие, в них нет ни остроты, ни горечи, с тем же успехом можно было бы целоваться с пластиковым стаканчиком. Определенно, это самый странный поцелуй в моей жизни, сам факт его существования бессмысленней, в нем нет и намека на светлое будущее, на прогулки под дождем, на смятые простыни и кофе по утрам, на покупку горного байка, диггерство и посещение религиозных святынь Ближнего и Среднего Востока. В нем нет и намека на откровения о бывших любовниках, детских болезнях и юношеских фобиях, «я так хочу тебя, лифт – самое подходящее место, только не забудь о резинках» – совсем не тот случай. Совсем не тот поцелуй.

Совсем не тот. И все же, все же…

Мне страшно подумать о том, что он когда-нибудь кончится.

Лишь тот, кто не боится заблудиться

В лабиринтах чувств, найдет дорогу к раю.

Где под луной влюбленные вдвоем мечтают,

Гуляя вечером в тиши садов прекрасных слов.

А мы живем в долине каменных цветов,

Где сами себе судьбы пишем, слов не выбирая.

И ждем, пока средь бесконечной грязи под ногами,

Не откопаем мы ключи от наших снов!

咲いた花は  愛の花と呼ばれ

土の上で孤独を知る

Прорвется цветок, и ему имя даст

любовь, что не знает преграды.

Навечно влюбленный, навечно один -

сомнительной станет наградой...

— Катя, — сказал я вдруг, — ты меня не любишь?

Она вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением. Потом она покраснела и обняла меня. Она меня обняла, и мы поцеловались с закрытыми глазами — по крайней мере я, но, кажется, и она тоже, потому что мы одновременно открыли глаза.

Вот почему от любви люди плачут? Не проще ли жить без любви? Но парадокс в том, что без любви люди тоже плачут, от одиночества… Так лучше уж плакать от любви, это, хотя бы, оправдано…

Если у меня не будет привязанностей, я предамся ненависти и пороку. Любовь другого существа устранила бы причину моих преступлений, и никто обо мне ничего бы не услышал. Мои злодеяния порождены вынужденным одиночеством, мне ненавистным; мои добродетели непременно расцветут, когда я буду общаться с равным мне существом. Я буду ощущать привязанность мыслящего создания; я стану звеном в цепи всего сущего, в которой мне сейчас не находится места.

Как ни странно, но умение быть одному является условием способности любить.

А монах боится, да кого бояться?

Да пора влюбиться. Да в кого влюбляться?