— Как ты смеешь? Я был в Оксфорде.
— Да, на ланче.
— Как ты смеешь? Я был в Оксфорде.
— Да, на ланче.
— Вы так преданы друг другу. Неужели вы никогда не ссоритесь?
— Никогда. Я просто не вижу смысла двум влюбленным говорить друг другу гадости.
— Я говорил когда-то то же самое этому куску говна.
— Может, ты понесешь эти сумки?
— Нет. Я же говорил, у меня болят руки. Отодвигать тебя каждую ночь на протяжении 50 лет дурно отразилось на моем здоровье.
— И кто же это так трезвонит?
— Это моя мать.
— Ты, наконец-то, сказал ей о нас?
— Я жду подходящего момента.
— Мы вместе уже 48 лет.
— И этот момент еще не наступил.
— Ну как ты, в порядке после вчерашнего?
— Не хочу об этом говорить.
— Почему ты не сыграл просто Деда Мороза?
— И как же это, черт побери, Стюарт? Он такой же человек, вполне себе трехмерный. Мой долг играть правдиво.
— Так правда в том, что он должен источать радость! А не суицидальные наклонности.
— Он живет в стрессе. Ему приходится доставлять миллиарды подарков за одну ночь! Это был другой взгляд на роль. Если публика не прониклась, в этом нет моей вины. Они вели себя, как дети!
— Это и были дети!
— Он просто шутит, дорогая. Он умрет первым. Возможно, даже сегодня.
— Похоже, это единственный выход из этих отношений!
— Я в прекрасной форме. Люди постоянно таращатся на мою задницу.
— Потому что она обвисла до земли.
— Ты говорил очень обидные вещи, которые никогда не сможешь забрать назад. Я не знаю, как мы вообще сможем преодолеть это!
— Стюарт, мне очень жаль.
— Все хорошо.