Когда власти страшно, она никого не жалеет. Надо на всех страху нагнать, и особенно на своих. Чтоб в оба смотрели и чтоб её, власти, больше, чем убийц, боялись.
В мире и правда есть террористы, но одна небольшая группа людей использует наш страх перед опасными преступниками, чтобы усилить собственную власть.
Отчего во всяком деле, связанном с политикой, непременно есть привкус тухлости и грязи?
Русь зашаталась и начала разваливаться, когда слабый и неумный царь в девятьсот пятом году затеял играться в свободы. Все, кому предписано помалкивать, сразу разговорились. Стадо, которому полагалось собираться, только когда прикажут, немедленно превратилось в стаю. Кому от этого стало лучше? Никому.
Вот они, начальственные привилегии: один на персональном извозчике домой, а другой на своих двоих по служебной надобности.
И закон, и права постепенно выхолащиваются — ведь даже гранит подвержен эрозии. Пятая из моих «Деклараций» указывает, как извращается закон. Это цикл столь же древний, как племенная рознь. Начинается он с невежества относительно Других. Невежество порождает страх. Страх порождает ненависть, а ненависть порождает насилие. Насилие подпитывает дальнейшее насилие, пока единственным законом не станет все, чего только ни пожелает самый сильный.
Никакой любви нет. Есть человеческое существо, в одиночку живущее и в одиночку умирающее. Ничто и никто этого одиночества разделить не может. И в чужую жизнь влиться тоже никому не дано.
Люди делятся на тех, кто принимает решения, и тех, кто их исполняет, даже если не хочет. Потому что боится ослушаться.
— З-зачем вам понадобилась вся эта интрига?
Пожарский заговорил жёстко, уверенно:
— Я — человек, который может спасти Россию. Потому что я умён, смел и лишён сантиментов.
— И всё это вы делали ради спасения России? — спросил Фандорин, но его сарказм на собеседника не подействовал.
— Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю.
Cлайд с цитатой