— Значит, ты кусаешь людей, пьешь их кровь?
— Вообще-то я пользуюсь услугами банка крови.
— О, Красный Крест об этом как-то умалчивает.
— А они не в курсе.
— Значит, ты кусаешь людей, пьешь их кровь?
— Вообще-то я пользуюсь услугами банка крови.
— О, Красный Крест об этом как-то умалчивает.
— А они не в курсе.
Спать в гробу — это небылицы. Я сплю в морозильнике. Кстати, пицца с чесноком — это вкусно, только иногда это портит свидание. Если брызнуть на меня святой водой, я промокну. Распятие?! Да, пожалуйста, если вас это заводит. Да, и я определенно не умею превращаться в летучую мышь. Хотя это, конечно, было бы круто…
Дело не в том, вампиры мы или люди. Дело только в том, какие чувства мы испытываем. Сейчас и здесь.
Секреты как болезнь, если не делиться ими, они сожрут нас изнутри и не останется ничего, кроме чувства, что ты уже умер.
— Захожу в гостиную, а мой прекрасный старинный диван залит кровью!
— Это который красный?
— Ну, теперь он красный, да!
– Пока у тебя есть кровь, тебе не нужно убивать?
– Я хочу. Теперь это моя сущность. Но на здоровой диете я могу это контролировать. У меня уже лучше получается. Лучше, чем у Стефана. У него с этим проблемы. Кровоголик.
Может это результат миллионов случайностей, из-за которых мы оказываемся в определенном месте в определенное время, а может все дело в выборе, в наших осознанных действиях... Иногда наши желания не имеют значения, с другой стороны, иногда это единственное, что важно.
— Ой, виниловая обивка так и кричит: «Мой хозяин — безумный убийца!»
— Джозеф, если не собираешься помогать, то хотя бы молчи.
Когда она в моих объятиях, кажется, что у нас все могло бы получиться. Но у монстров не бывает «жили долго и счастливо».
Шестьдесят лет без прикосновений — это очень сложно, но приходится. Потому что трудно смириться с мыслью, что покажешься кому-то монстром.