Но однажды
Смогу я спрыгнуть,
Быть может, в пропасть,
А может, в небо
Смогу..
Земля боится весны. Тает лед, разрывая жилы. Напрягаются и лопаются почки — это боль… это роды. Старое, не успевшее отжить свое, схлестывается с молодым, не успевшим войти в силу…
Все живое умирает, чтобы удобрить почву и дать рождение новой жизни… Это жизнь, Лана. Рассвет — убийца ночи, но кто способен за это его ненавидеть?
Мы все — пленники ритма, хозяева ритма. Утро — ночь. Сон — явь. Вдох — выдох. Наше сердце — ударная установка. Наш мозг подчинен ритму и производит ритм...
Послушай... Если ты поймал муравья и муравей просит тебя — человеческим голосом — просто отпустить его. Просто. Не давить между пальцами. Может быть, всё-таки можно отпустить? Чтобы было потом приятно вспомнить? Это ведь высшее проявление власти над живым существом — отпустить его...
Дело не в страхе, — сказал себе Крокодил. — Дело в том, ради чего его преодолеваешь. Я преодолел страх смерти, потому что есть вещи важнее, чем моя жизнь. Аира преодолел страх ошибки, потому что есть вещи ценнее, чем его правота.
— Она врала тебе от начала и до конца!
— О благородных дамах не говорят «врала». Говорят — «не открывала всей правды».
Этот, обезумевший, шел до конца. Не ярость вела его — нечто большее, чем ярость, огромное и чудовищу недоступное. И, поняв это, потомок Юкки впервые в жизни испугался.
Не дракона — дракон издыхал. Испугался того, что двигало им. Того, что превратило страх смерти — святой, всеми владеющий страх — в посмешище.
Наконец, Анджей поморщился, как от кислятины. Встал с бокалом в руке; за столом воцарилось напряженное молчание. Анджей обвел присутствующих угрюмым взглядом — и спросил, нервно постукивая костяшками пальцев по краю стола:
— Кстати, а что вы думаете о смертной казни?..
С тех пор эта фраза стала на курсе паролем. Когда сказать было нечего, спрашивали, многозначительно переглядываясь: «А что вы думаете о смертной казни?..»
Cлайд с цитатой