Рахиль Баумволь

Единственный мой уцелевший друг!

Покуда ты со мной, роптать не смею.

Твой образ день и ночь в душе я грею

И проклинаю тяжкий твой недуг.

Мне для тебя ничто не тяжело.

Ты для меня всегда желан и молод.

Но вот тебя объял болезни холод,

Тебя как будто снегом занесло...

И крик немой нутро мое сверлит:

— Знакомые, прохожие, соседи,

Пусть кто-нибудь зайдет или заедет...

Пускай расскажет, спросит, нашумит...

Судьба вороньи крылья распростерла.

Молчит дверной звонок и телефон.

А если слышен звук, так это стон.

Тупая тишина берет за горло.

0.00

Другие цитаты по теме

Мне под утро снилось море —

Только небо и вода,

Бесконечные, как горе,

Что приходит навсегда.

Небо, море цвета стали...

Только вспомнить не могу,

Был ли берег, и едва ли

Я была на берегу.

Мы растеряли всех своих друзей.

Нас не зовут и к нам не ходят в гости.

Одни вдали, другие на погосте,

А третьи сделались от жизни злей.

Я как щенок обнюхивала жизнь,

То льнула к ней, то ей навстречу мчалась,

Не слыша, как она, сердясь, кричала :

— Всё ты выдумываешь, отвяжись! —

И понемногу стало всё не так.

А годы — годы скорость набирали,

Взбесились, закружились, замелькали,

Десятилетьями умчались в мрак.

Свет над родительским столом

С годами ослепительней.

Я залетевшим мотыльком

Кружу вокруг родителей.

Давно их нет, а я кружусь,

Коснусь волос украдкою,

На миг единый задержусь

Над поседевшей прядкою.

Блестят стаканы, крепок чай

И ложечки разложены.

О скатерть шлепнусь невзначай —

Родители встревожены:

«Откуда мотылек зимой,

И чье это дыхание?..

Откуда мы?! Наш век земной —

Одно воспоминание…»

Единственный мой уцелевший друг!

Покуда ты со мной, роптать не смею.

Твой образ день и ночь в душе я грею

И проклинаю тяжкий твой недуг.

Мне для тебя ничто не тяжело.

Ты для меня всегда желан и молод.

Но вот тебя объял болезни холод,

Тебя как будто снегом занесло...

И крик немой нутро мое сверлит:

— Знакомые, прохожие, соседи,

Пусть кто-нибудь зайдет или заедет...

Пускай расскажет, спросит, нашумит...

Судьба вороньи крылья распростерла.

Молчит дверной звонок и телефон.

А если слышен звук, так это стон.

Тупая тишина берет за горло.

Сквозь муки и грусть моё сердце растёт.

Глубокая боль его тонко шлифует.

И жду я того, что вовек не придёт...

Да жизнь и судьбу не хочу я иную.

Как дорогую смятую картину,

Я расправляю прошлое в уме.

Сдуваю осторожно паутину,

И что ж, куда я взор ни кину,

Чего-то не хватает мне.

Так ярки и свежи ещё местами

Штрихи и краски отошедших дней!

Я с легкостью вплываю в них глазами.

Они бросаются навстречу сами.

Но с ними рядом мрак ещё черней.

Нет их больше! В могилу сошли...

Я стараюсь не ныть, быть мужчиною.

Годовщинами их, как щетиною,

Дни мои до бровей обросли.

Их отсутствия злой пустотой

Мои ночи насквозь изрешечены.

В мою память они все вколочены,

И в крови у меня — их настой.

Как больно порой знать все наперед. Больно смотреть на нас и понимать, что дальше этого мы не продвинемся. Обидно осознавать, что мои усилия не принесут плодов, что даже время не поможет нам, как бы мы с тобою на него не надеялись. Вскоре, мы разойдемся, будто никаких чувств между нами и не было, будто мы не общались, будто все, что было — это неудавшаяся сцена спектакля, прервавшаяся на самом интригующем моменте. Мне больно понимать, что я не назову тебя своим парнем, не возьму твою руку в свою, не проведу дрожащими пальцами по твоим губам и не уткнусь лицом в плечо, желая согреться или спрятаться от всего мира. Больно и обидно, что все то, что живет в наших мечтах и надеждах, никогда не станет реальностью. Спустя время, проходя мимо друг друга, все, что мы сможем — это испустить тихий вздох, вложив в него все наше неудавшееся, все то, что загадывалось, планировалось, но не получилось.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.