Человек — луковица, состоящая из сотни кожиц, ткань, состоящая из множества нитей.
Люди — как музыкальные инструменты: их звучание зависит от того, кто к ним прикасается...
Человек — луковица, состоящая из сотни кожиц, ткань, состоящая из множества нитей.
Люди — как музыкальные инструменты: их звучание зависит от того, кто к ним прикасается...
Каждый человек — это механизм, — подумала я, ощупывая каждое слово, сказанное им. — Шкатулка с мелодией, которую никак не завести. И однажды находится такой вот ключик, который идеально подходит, который может запустить механизм и заставить петь шестерёнки слаженно, высекая музыку...
Люди — они как церковные колокола. Иной вроде и отлит чисто, на солнышке янтарём горит, по виду так и красивше нету. А ударь — с дребезгом звон, со ржавчиной, вроде в чугунку ударили. А бывает — и на вид неказистый, зеленью изъеден. А тронь — и запоёт, вроде бы заря по чистому небу расплывается.
Каждый человек как некая буква. Когда вместе собираются хорошие люди, выстраивается хорошее предложение.
Каждый из нас — большое мозаичное панно. Все люди, которые дороги нам (не обязательно существующие, это могут быть даже герои сказок и книг!) становятся маленькой частичкой нас. Мы формируем свою личность из множества образов, не только любимых, иногда и ненавидимых, и пугающих. Этот процесс называется интроекцией. Всё-таки по большей части мы с детства выстраиваем себя из образов именно почитаемых, уважаемых, дорогих. Мы становимся теми, кого любим, уважаем и ценим, и в свою очередь влияем на тех, кто любит, уважает и ценит нас.
Любой из нас подобен нити, вплетенной в ковер: переплетаясь с нитями-душами других людей, наша собственная душа становится частью узора жизни. Лишь тот, кто полагает, будто мир — это театр марионеток, которых укладывают в коробку, когда он отправляется спать, решится доказывать, что знает жизнь во всей её полноте. В ином случае, перед тем, как испустить последний вздох, он вынужден будет признать: его представления об окружающей действительности были ограниченными, приблизительными и не всегда верными, на жизнь его влияло немало вещей, и хороших и дурных, о которых он даже не подозревал, а ему и в голову не приходило, что жена изменяет ему с кондитером, а соседская собака имеет привычку мочиться на его азалии.
Существует ведь и другой рай. Тот, который у каждого человека составляет сердцевину натуры, тот, что каждый из нас бережет пуще зеницы ока, — свой внутренний мир, духовные ценности, любовь к жизни и ощущение правильности пути.
Некоторые люди, подобно многим индейским деревьям, прячут под наружными колючками и тернистой скорлупой мягкий ценный плод своего человеколюбивого сердца.
Ты любишь меня сегодня почти так, как это обычно бывает у любящих на прощание, напоследок.