— Четыре года тебя не видел, — обрадовался дядя Арменак, — прямо соскучился!
— Одиннадцать лет тебя не видел, — подхватил дядя Ашот, — ужасно соскучился!
— Первый раз тебя вижу, — шагнул ко мне дядя Хорен, — безумно соскучился.
— Четыре года тебя не видел, — обрадовался дядя Арменак, — прямо соскучился!
— Одиннадцать лет тебя не видел, — подхватил дядя Ашот, — ужасно соскучился!
— Первый раз тебя вижу, — шагнул ко мне дядя Хорен, — безумно соскучился.
Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.
Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
Моя жена говорит:
— Комплексы есть у всех. Ты не исключение. У тебя комплекс моей неполноценности.
Говорят, не принято дарить кошельки и бумажники, но я не верю. Однажды мне переходила дорогу черная кошка, мы с ней засмотрелись друг на друга, и она чуть не провалилась в люк. Возможно, у кошек есть такая примета, если черный мужчина переходит дорогу — это к несчастью.
Проведи немного больше времени в этом городе, дорогая, и ты поймёшь, что все тут приходятся друг другу родственниками.
Родственники — скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо жить, и никак не могут догадаться, когда им следует умереть.
— Раньше я училась кататься на сноуборде, но я решила с этим покончить и начала ездить на Шин-чане. И обнаружила, что это гораздо удобней. Наверное, это потому что мы родственники.
— Родственники не для того, чтобы на них ездить!
По вечерам чуть ли не у каждого бунгало дымились жаровни. На полную мощность были включены транзисторы. Дачники ходили по территории с бутылками в руках. В траве белели пластиковые стаканы.
Если шум становился невыносимым, писатель кричал из окна:
— Тише! Тише! Вы разбудите комаров!..