Розовая пора моей школьной жизни - сплошной обман (OreGairu)

Не понять, пока не скажут? Но есть и такое, чего не понять, даже если тебе скажут, а даже если бы и сказали, наверное, я бы просто не смог бы этого принять. Несмотря ни на что, подумал бы, что дело не чисто — есть какая-то скрытая причина. Дело не в том, что слишком высокомерно ожидать, что тебя поймут, раз ты сказал; самодовольство сказавшего, самомнение выслушавшего — много что может помешать понять друг друга, даже поговорив. Потому я хочу не слов. То, что ты понимаешь кого-то без слов — лишь иллюзия, но... Я хочу не слов: есть то, чего я всегда хотел, и, наверняка, не быть понятым, не подружиться с кем-нибудь, не быть с кем-то рядом. Я хотел не быть понятым, я хотел понять… понять, узнать и успокоиться — обрести покой, потому что я боялся того, чего не понимаю, понять кого-то до конца ужасное высокомерное желание — ужасно грязное и отвратительное. И сейчас я сам себе противен, что когда-то так сильно этого желал. Но если обоим это захотеть, если существуют отношения, позволяющие взвалить друг на друга и простить эту отвратительную самонадеянность — я знаю, что это просто невозможно, я понимаю, что этого мне никогда не получить, и все равно я... я хочу настоящего!

10.00

Другие цитаты по теме

— Таких, как ты, окружающие обычно любят. Так почему у тебя нет друзей?

— Я по жизни красавица, поэтому все парни, с которыми я общалась, влюблялись в меня. Было бы здорово, люби я всех подряд.

— Э? Объяснишь?

— В начальных классах мою сменную обувь успели своровать шестьдесят раз. Из них пятьдесят раз — девочки. Из-за этого пришлось таскать с собой сменку домой и обратно.

— Наверное, обидно было.

— Да, обидно. Но я ведь очень красива, поэтому прекрасно понимаю, что они чувствуют.

Да пошли вы все. Не позволю называть это самопожертвованием. Да какой дурак стал бы жертвовать собой ради таких, как вы. У меня было твердое убеждение, хоть я и не мог выразить его словами. Убеждение, которое исчезло — стоило разделить его, с кем-то еще.

Настоящее перед нашими глазами. Оно таково, что глаза эти хочется закрыть.

Я, конечно, не такой твердолобый, чтобы не понять, что к чему после такого-то спектакля, скорее наоборот, весьма восприимчивый: восприимчивый, чувствительный и весьма тонко на все реагирующий. Восемьдесят процентов парней, случись такое в их жизни, тут же подумали: «Она же в меня втюрилась!». Потому, лучше сразу одернуть себя фразой: «Быть такого не может!».

Я люблю себя... ни разу за всю жизнь не случалось, чтобы я себя не ненавидел, мои неплохие данные, местами симпатичное лицо, пессимистичные взгляды и повальный реализм... меня это вполне устраивало. Но сейчас я, кажется, впервые себя возненавидел...

— Ну и каково это, когда тебя все презирают?

— Зато меня теперь все знают. Тоже неплохо.

— Даже не знаю удивиться или ужаснуться. Странный ты всё-таки. Но твоё умение указывать людям на их слабые места мне даже нравится.

— Да? Мне тоже. Скорее даже, я обожаю себя за это.

То, что мир изменится, стоит лишь тебе измениться самому — ложь. Они просто давят на тебя удобной им ложью, вынуждая пойти на сделку с самим собой.

(Говорят: «Изменишь себя и сможешь изменить мир», но это всё бред. Заставляют идти на компромисс, кормят выдумками...)

— Дай ей сигнал начинать.

— Уже вовсю руками машу, только она меня не видит, похоже.

— Вот как... Похоже я не того человека поставила.

— Решила пошутить, что я для всех — пустое место?

— Вообще-то, я такого не говорила. Кстати, а ты вообще где? В зале?