Неужели самой нежной страсти должно быть отказано в надежде?
Отвечать на оскорбление вправе лишь тот, кто сам никогда не наносит его другим.
Неужели самой нежной страсти должно быть отказано в надежде?
Иной бедняга, которого вздернули на виселицу, за всю жизнь не сделал столько зла, сколько эти разносчики лжи, мастера клеветы и губители добрых имен.
Вот чем плоха хорошая репутация всякие несчастные докучают просьбами, и требуется большая ловкость, чтобы прослыть сострадательным человеком, не входя в расходы. Чистое серебро доброты убыточная статья в расписании наших достоинств, тогда как французский металл хороших слов, которым я его заменяю, так же красив на вид и не облагается пошлиной.
— Что же это успело так расстроить вас со вчерашнего дня?
— Странный вопрос женатому человеку.
Не следует тратить свое сожаление на тех, кто заслуживает лишь презрения. Жалей тех, кого оскорбила природа, но не тех, кто оскорбляет ее.
В любой страсти есть пугающий предел, за которым начинается пресыщение. Подойдя к этому пределу, внезапно осознаешь, что тебе не дано повысить градус того, что с тобой происходит, или хотя бы продлить мгновение, а значит, это конец. И плачешь заранее, ни с того ни с сего, украдкой, где-нибудь на углу улицы, впопыхах, в ужасе от того, что сам всё губишь, и в то же время надеешься с помощью слёз обмануть или отсрочить судьбу.
Безусловно, передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
Я не хочу спорить о том, в какой мере извинительно злословие. Но в мужчине, на мой взгляд, оно всегда постыдно. У нас имеются тщеславие, зависть, соперничество и тысяча всяких оснований порочить друг друга, но мужчина, чтобы очернить другого, должен обладать женской трусостью.