Вера Полозкова

Они уйдут.

А если не захотят уйти сами — ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное — это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.

А чего ты хотела. Ты все знала заранее.

Чтобы не ждать. Чтобы не вырабатывать привычку.

Они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра — можно ходить по дому без шортов, в одних носках.

И на том спасибо.

Да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад — без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. Без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги — не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови.

И потом — они все равно уйдут.

Ты даже не сможешь на них за это разозлиться.

Ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих — и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. И черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность.

Но ты им правда рада. Ибо они ушли — но ты-то осталась, и они остались в тебе.

13.00

Другие цитаты по теме

И сначала пришли и стали превозносить, а за ними пришли и стали топить в дерьме. Важно помнить, что те и другие — матрица, белый шум, случайные коды, пиксели, глупо было бы позволять им верстать себя...

Мне девятнадцать –

А им ноль пять.

И чипсов к пиву.

И их орда.

Радости взросления: отпадает изнурительная необходимость оправдываться за что бы то ни было; наконец-то позволяешь людям быть какими угодно, даже недовольными тобой ; даже не переносящими тебя органически. Пусть их; у каждого своя оптика; в чей-то микроскоп ты червь, в чей-то телескоп ты Бог, в прицеле чьей-то винтовки ты главный враг — это ничего не значит, кроме того, что кто-то любит глядеть в микроскопы, кто-то — в телескопы, а кто-то — в прицелы ; к тебе это отношения не имеет ни малейшего...

Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость.

Долгожданная, оглушительная твоязнь.

Мало делаю, много вешу.

Плохо с кожей, но нравлюсь массам.

Я гибрид между Кэрри Брэдшоу

И Фантомасом.

Он звонит, у него тяжелый день – щетину свою скребя: «я нашел у скамейки желудь, вот, и кстати люблю тебя». Эти песенки, «вот теперь уж я весь твой», «ну ты там держись».

Все сокровища. Не поверишь, но их хватит тебе на жизнь.

Мужчины, зачеты, трудности,

Балконы в цветном белье —

Я буду судить о юности,

Как опытный сомелье.

Либо совесть приучишь к пятнам,

Либо будешь ходить босой.

Очень хочется быть понятным

И при этом не быть попсой.

Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.

Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.

Через год вы случайно столкнетесь в городе где-то и обнаружите себя вчетверо более чужими, чем в самую первую встречу.